О понятии "интеллигенция" и книге Д.Н. Овсянико- Куликовского "История русской интеллигенции" статья Тимура Тархова "Российская интеллигенция: тени забытых предков" ( Наука и жизнь, 2011, №9, с.36-43).
Существуют слова и выражения с размытым смыслом. Термин «интеллигенция» из их числа: каждый понимает его по-своему. Одни считают статус интеллигента неким приложением к высшему образованию. Для других интеллигент — это человек в очках, но без денег, что-то вроде нищего с высшим образованием и с бюджетной зарплатой взамен милостыни. Третьи убеждены, что интеллигенция — это те, у кого есть и образование и деньги и кого при этом показывают по телевизору.
Можно ли подобрать ключ к столь многозначному понятию?
Латинским словом «интеллигенция» издревле обозначались умственные способности — знание, разум, здравый смысл и даже способность толковать сны. В середине XIX века в Европе интеллигенцией стали называть образованную часть общества. К нам слово в этом значении попало через Польшу: в 1860-х годах русские газеты и журналы высмеивали поляков, мнящих себя «интеллигенцией» Западного края, включавшего украинские, белорусские и литовские земли.
Слой людей, профессионально занятых умственным трудом, существует почти всюду от Европы до Китая. Русская интеллигенция оказалась непохожей на европейскую или китайскую в той же мере, в какой сама Россия отличается от Европы или Китая.
Более или менее образованное «общество» создал у нас Пётр I. Состояло оно почти целиком из дворян. Остальное население, именовавшееся «народ», ещё двести лет продолжало жить, как при царе Горохе, не имея представления о науках, искусствах, окружающем мире и даже о собственной стране. Генерал А. А. Брусилов писал о русских солдатах Первой мировой войны: «Солдат не только не знал, что такое Германия и тем более Австрия, но он понятия не имел о своей матушке России. Он знал свой уезд и, пожалуй, губернию, знал, что есть Петербург и Москва, и на этом заканчивалось его знакомство со своим отечеством».
Роль народа сводилась к содержанию и обслуживанию дворянства. Пока дворяне усваивали начатки западной культуры, такое положение казалось им вполне естественным. Но в начале XIX века русская культура вышла на европейский уровень. Среди прочих впитаны были и идеи Просвещения, породившие у части дворян острое ощущение несправедливости существующего порядка вещей, желание помочь народу. Эти «кающиеся дворяне», соединившись с образованными разночинцами — выходцами из духовенства, мещанства, купечества и даже крестьянства, — образовали, по сути, особое сословие, не признанное официально, но с собственной системой взглядов и ценностей. Тот, кто этих взглядов и ценностей не разделял, к интеллигенции заведомо не принадлежал. В частности, это относится к самому, пожалуй, образованному слою русского общества — к аристократии.
Аристократическое мировоззрение не просто не совпадало с интеллигентским, они зиждились на прямо противоположных основаниях. Ощущая себя хозяином положения, аристократия принимала существующий порядок вещей как естественный, независимо от его разумности и справедливости. Да, мир несовершенен, но таким его создал Бог. Существуют несчастья, болезни, смерть, существуют умные люди и дураки, богатые и бедные, везунчики и неудачники. Так всегда было и всегда будет. Человек же обязан выполнять свой долг и соблюдать установленные правила поведения, невзирая на обстоятельства. Схема конфликта аристократии с интеллигенцией наглядно представлена в знаменитом разговоре помещика Павла Петровича Кирсанова с нигилистом Базаровым: «Вы не признаёте никаких авторитетов? Не верите им?» — «Да зачем же я стану их признавать? И чему я буду верить? Мне скажут дело, я соглашаюсь, вот и всё».
Впрочем, критический разум присущ мыслящему сословию во всех странах. В России же это сословие приобрело дополнительную черту — больную совесть. Интеллигенция в том виде, в каком она у нас изначально сложилась, могла существовать лишь постольку, поскольку имелся налицо тёмный, забитый и угнетённый народ. В 1860-х годах литератор П. Д. Боборыкин стал называть «интеллигенцией» людей не просто образованных, но к тому же совестливых. С таким значением слово это и закрепилось в России, а позже вернулось на Запад, где стало считаться специфически русским. (отрывок из статьи)
Читать далее!
